Докрымский период в российской экономике хорошо иллюстрирует так называемый «эффект низкой базы». После катастрофического переходного опыта девяностых, к началу нулевых Россия начала наращивать свою долю на глобальных рынках (прежде всего сырьевых). За первую половину докрымского периода объём экспорта нефти почти удвоился – до пяти миллионов баррелей в день –, вернувшись на уровень 1989 года, а добыча выросла более чем в полтора раза. Восстановление объёмов продаж замедлилось в 2008 году, зато в несколько раз выросли нефтяные цены.
Либерализация торговли сопровождалась также либерализацией всей экономической политики. Поэтапное снятие ограничений на движение капитала привлекло иностранных инвесторов как в банковскую систему, так и на производственные предприятия. Растущие нефтегазовые доходы и зарубежные инвестиции создали условия для стабильно высоких показателей роста российской экономики целиком. Снизившаяся с 12% до 4% безработица и позитивная динамика доходов населения способствовали динамичному развитию потребительского рынка. Страна активно импортировала как потребительские товары, так и оборудование, сохраняя при этом положительное сальдо торгового баланса.
Вместе с экономикой росла и налогооблагаемая база. Правительство получило возможность наращивать расходы, сохраняя при этом не только сбалансированный, но и зачастую профицитный бюджет. В докрымский период номинальные государственные расходы увеличились в 10 раз; в 4 раза выросли и зарплаты, выплачиваемые государственным сектором. Оплата труда бюджетников улучшала ситуацию на всём рынке труда, поддерживая потребительский спрос, который позволял расширяться предприятиям – закупать оборудование и создавать рабочие места. Экономика России росла по почти кейнсианскому рецепту, особенно до первого крупного кризиса конца 2000-х.
Однако сама бюджетная политика в своём ядре оставалась «осмотрительной». Недавний кризисный опыт перехода к рыночной экономике продемонстрировал опасность неверного курса; в коллективной памяти были свежи гиперинфляция, девальвация и сопутствующая социальная напряжённость. Даже во времена сырьевого бума государство было консервативно в своих тратах, а слишком медленно снижающаяся инфляция вызывала всё большую обеспокоенность. Главным приоритетом экономической политики стала стабильность.
Для поддержания стабильности было разработано несколько экономических инструментов. В частности, с 2004 года потолок государственных расходов задавался бюджетным правилом. Согласно Бюджетному кодексу, государство обязалось тратить не больше, чем собрало бы в налогах, если бы нефть стоила 20 с лишним долларов за баррель. К 2007 году, мировые цены на нефть выросли до 80 долларов, но правительство продолжало балансировать бюджет на основе базовой цены отсечения в 27 долларов.
Разница между реальными и базовыми доходами – так называемые сверхдоходы – откладывалась в Стабилизационный Фонд. Предполагалось, что фонд обеспечит государству подушку безопасности в случае кризиса. В 2008 году подушка безопасности в 200 миллиардов долларов себя оправдала: примерно половина была потрачена на восстановление экономики. Россия сравнительно быстро вернулась на прежнюю траекторию роста.
Во второй половине докрымского периода бюджетное правило было скорректировано и цена отсечения повысилась, но Стабилизационный Фонд продолжал расти. Государство по-прежнему копило на чёрный день, не позволяя рублю избыточно укрепляться. Стоит заметить, что таким образом Россия накапливала финансовые ресурсы (валютную выручку и рублёвые бюджетные профициты) за счёт трат реальных ресурсов (сырья и труда).
К началу крымского кризиса в политической и экономической публицистике окончательно укрепилась идея России как «энергетической сверхдержавы» – могучей и стабильной экономики, построенной на сырьевом экспорте и защищённой грамотной и амбициозной внешней политикой. Эксперты прогнозировали, что Россия продолжит увеличивать своё международное влияние, укрепит контроль над продажей энергоносителей и сформирует ответственную вертикаль власти.
События восьмилетней давности доказали несостоятельность этой идеи. Экономическая политика стабильности не смягчила геополитического шока. Посткрымский период нашей экономической истории характеризуется обнищанием и застоем. Фонд Национального Благосостояния – приемник Стабилизационного Фонда – продолжил расти за счёт перехода ЦБ к плавающему валютному курсу, в то время как реальные располагаемые доходы россиян показали позитивную динамику лишь к 2019-му году..
Бюджетная политика постккрымского периода переняла у предыдущих пятнадцати лет всё самое худшее. Цена отсечения, заложенная в бюджетное правило, была опущена со 100 до 40 долларов за баррель, отправляя двое больше сверхдоходов в копилку. Темпы государственных расходов замедлились, а в некоторые годы и вовсе сокращались; зарплаты росли медленнее цен, сокращался спрос, падала занятость. Кейнсианские рецепты были забыты. Государство во многом усугубляло кризисные явления, действуя проциклически и усиливая рыночные колебания.